Каждый странник в долинах любви и рвения временами горит в огне любви, временами его сердце переполняется радостью от «вина бессмертия», преподнесённого ему Истинно Возлюбленным. Весь в огне любви и рвения, он стонет: «O виночерпий! Горю я, горю от любви к Тебе. Дай мне воды!» И внимательно всматриваясь в приоткрытые врата Возлюбленного, он умоляет: «В мёд любви макнул я палец и горю, горю! Дай мне чуточку воды!» При этом же он не преминет спросить «добавки», восклицая «нет ли ещё?!» подобно героям любви, умоляющим: «Нет ли добавки?» (Св. Коран, 50:30).
Пока путник не освободится от мирских дум и тревог о пути и расстояниях, то есть пока не преодолеет границы измерения, где проявляются божественные имена и атрибуты, и не удостоится проявления Божественной Самости, он будет всё так же гореть и взывать. И, удостоившись такого чистого напитка, как сказано в аяте «напоил их Господь напитком чистым» (Св. Коран, 76:21), он опять продолжит поиск «добавки» в долинах познания своего Творца.
Влюблённый всегда стремится углубить свои знания о Возлюбленном, ибо с каждым новым божественным даром усиливается и его стремление к познанию. И с каждым порывом радостного рвения в сердце влюблённого нисходят новые божественные дары. А чувства и мысли вышивают обретённые им знания на канве его познания Творца, неустанно перемещаясь между его сердцем и вещами. Как пчела собирает нектар из цветов, делая тем самым цветы источником мёда, так и влюблённый собирает нектар божественных знаний в проявлениях божественных имён и атрибутов, раскрывающихся как цветы в саду мироздания. Он очищает собранный нектар на фильтре своей благодарной совести и чувствует, как будто его взгляд достигает лучей божественных атрибутов. Тогда он восклицает: «Я увидел Божественную Самость!» и его «сражает» состояние крайнего удивления.
Саади, автор труда «Гулистан» (Розарий), так выражает чувства путника в состоянии удивления и изумления, когда он горит и «опьянён»:
Иногда Ты показываешь Свой красивый лик, но оно скрывается за завесами до того как можно его рассмотреть! Таким образом, Ты побуждаешь нас конкурировать между собой, чтобы увидеть Тебя, и тем самым разжигаешь в нас огонь! Я теряюсь при виде Возлюбленного без завесы и сбиваюсь с пути. В моей груди Он зажигает огонь и гасит его мелким дождём. Вот почему вы видите меня сгоревшим дотла и утонувшим в океане.
Отдельный подход и другой взгляд выражают слова Исмаила Хаккы Бурсави[1] о путнике, всегда пребывающим в состоянии «опьянения»:
Смотри! Все праведные «опьянены» чистым напитком, предложенных им Господом (см. Св. Коран, 76:21). Семеро, пятеро и четверо «опьянены» Его прекрасным ликом.[2]
Если путник не подчинил своё сердце требованиям духовного развития и религиозных предписаний, то есть его логика и рассуждение не связаны со светом пророческой истины даже тогда, когда его чувства парят высоко в безбрежных просторах духовности, то тогда его заблуждение и падение станут неизбежными. Следовательно, его слова и действия никак не будут соответствовать духу божественных предписаний.
Мулла Джами так выражает своё крайнее удивление и изумление:
Женщины Египта были крайне удивлены и изумлены красотой Пророка Юсуфа, да так что даже не почувствовали как порезали себе пальцы. О мой господин, свет очей моих! Если бы они видели твою красоту, то порезали бы себе не только пальцы, но и руки. Но можно ли говорить о красоте Пророка Юсуфа там, где упоминается твоя красота?!
Какие искренние и точные слова о состоянии крайнего удивления и изумления! Если такие тленные мирские красоты, являющиеся лишь отражением бескрайней совершенной Красоты, пробивающейся до нас через многочисленные завесы, способны вскружить голову таким бренным существам как мы, то несложно представить, как нелегко будет нам понять головокружительную высоту красот и совершенства, крайнего удивления и изумления, что достигаются созерцанием и духовным раскрытием Самости, тень тени чьей красоты и совершенства пробивается через бесчисленные завесы.
Люди, которые на данный момент желают служить исламу и Корану, не должны искать материальных или нематериальных благ, телесных или духовных удовольствий. Скорее, они должны просто служить с Божьей помощью, изумляясь и восхищаясь тем, как божественная помощь нисходит им в помощь и доводит до успеха. Да, они должны быть всегда закрытыми от всего, кроме служения исламу. Это и является особым даром изумления, что даруется всадникам света из особой божественной сокровищницы: «Это Мы распределили между ними блага этой жизни» (Св. Коран, 43:32).
О Господь! Даруй свет моему сердцу, языку, глазам и ушам, и всем тем, кто пребывает со мной справа от меня, слева от меня, передо мной, за мной, надо мной и подо мной! И даруй благословение и мир Своему Посланнику, его семейству и всем сподвижникам!
Сноска
1. Исмаил Хаккы Бурсави (1653-1725) – один из великих суфийских наставников и писателей; провёл большую часть своей жизни в турецком городе Бурса; известен толкованием Корана «Рухуль-Бейан» и последней книгой – «Китабун-натиджа» (Книга об итоге).
2. Бурсави, Тафсиру Рухиль-Бейан 10/276.
